1. Поездка в Сан Марино
Наша поездка началась 13 февраля 2010 экскурсией в Сан Марино, куда нас повезли в автобусе сразу же по прилете из аэропорта Римини.
В гору мы поднимались по крутому горному серпантину, иногда с трудом разминаясь со встречными грузовыми машинами. За каждым поворотом узкой змеиной дороги открывался новый, ошеломляющий своей красотой вид:
Наверху нас ожидала сказочная перспектива: горы оказались внизу, под ногами. Удивительная перспектива с точки зрения "властелина мира". Желание оттолкнуться и полететь в наполненном солнцем и голубым воздухом пространстве я преодолевала с некоторым трудом. Хотелось не только наслаждаться видом открывшегося пространства, но и парить в нем, как птица. Вспомнились слова Иосифа Бродского, который говорил, что согласился бы стать венецианским голубем, лишь бы не покидать волшебного пространства Венеции. Вот бы и мне так: парить вокруг волшебной горы Сан Марино, пока держат и несут натруженные полетами крылья. Размечталась:
Вокруг, куда ни глянь, лежал снег по колено, светило жаркое солнце, зеленые цветущие растения покрытые снегом, умывались его тающей белизной и становились только краше; закладывало уши как в самолете, горный воздух кружил голову:
Так совершенно сказочно началось мое итальянское путешествие 13 февраля 2010 г. от Рождества Христова . После мы спускались в автобусе с горы Сан Марино по узкому, крутому серпантину. Нас ожидало прибытие в Асколи Пичено, где участникам российско-итальянского психологического декадника, и мне, грешной, в том числе, предстояло провести 8 незабываемых, волшебных дней, напоенных певучей итальянской речью, от сладостных звуков которой млел в 19-м веке безумный Константин Батюшков; а в 20-м - приговоренный к превращению в лагерный пепел и к бессмертию - Осип Мандельштам. Привет вам, дорогие тени моих любимых поэтов. Привет и тебе, степной Сократ - Григорий Сковорода, исходивший всю Италию пешком, с посохом в руках в страшном и пышном 18-веке. Сколько, однако, русских теней мне видятся в итальянском прозрачном воздухе. Сколько их соткалось и проявилось в первые же часы моего пребывания в Земле для меня Обетованной, на моей второй родине - в Италии.
2. Прибытие в Асколи Пичено
К вечеру синий автобус, ведомый доблестным водителем Марио, привез нас в Асколи Пичено. Участники разбрелись по своим гостиницам, располагались, знакомились, умывались, приходили в себя. А меня, между тем, ждала самая мистическая площадь в мире, Асколийская Piazza del Popolo, которую я разглядывала на найденных в интернете фото, в течение более полугода, не уставая, размещала ее множество раз на рабочем столе компьютера, старалась высмотреть в ее таинственных глубинах свой собственный силуэт. Когда, после пристального вглядывания, силуэт прорисовывался, я протягивала самой себе руку, пытаясь коснуться своих же холодных пальцев. Знаю, знаю, в психологических практиках это называется визуализацией желаемого. Однако для меня это было чем-то большим: мистическим обрядом, проникновением в зазеркалье, безумной мечтой о несбыточном. И вот, пройдя по лабиринту невероятно узких, запутанных улочек - rue, я выхожу на прекраснейшую Piazza del Popolo, ступаю по древним плитам, покрытым крапинками карнавального конфетти и останавливаюсь в тихом, безмолвном восторге. Моя мечта сбылась:
Не знаю, как так вышло, что Piazza овладела мной, смешала с пестро одетыми карнальными группами, зачаровала разноцветными праздничными фонарями. А я и не против: я была только рада раствориться в бестолковой карнавальной суете:
Наконец, ночь окутала узенькие древние rue. Серпантин, конфетти, противные липкие нити разных цветов, которыми мальчишки прыскали из баллончиков (да все норовили расписать ими спины ничего не подозревающих прохожих) оставались единственными свидетелями утихнувшего (как потом оказалось - ненадолго) праздника. Пора в гостиницу, набоковую, пора преклонить усталую, переполненную впечатлениями и переживаниями голову на непривычно удлиненную подушку. Buona notte e sogni d'oro a tutti.
3. Первое утро в Асколи Пичено
Я даже не сразу поняла: что меня разбудило в такую рань? Оказалось, что это был теплый, мелодичный, чем-то родной перезвон колоколов: многочисленные в Асколи храмы сзывали прихожан к утренней мессе. В номере гостиницы оказался крохотный балкончик, такой знакомый по многочисленным живописным полотнам, где были изображены похожие балкончики:
Гостиницу я выбирала через интернет по загадочному, старинному названию - Cantina dell'Arte на Rua della Lupa. Это ж надо, мечтала я, я буду жить на улице Волчицы, той самой Римской Волчицы, вскормившей Ромула и Рема:
Ожидания меня не обманули: гостиница оказалась старинной, зажатой в тесной rua, со странноватым портье по имени Edighie, с которым я подолгу болтала, и который, оказывается, в молодости служил моряком и ходил в Одессу, Севастополь, Ленинград. Много чего порассказал мне лукавый старый велосипедист Эдигье, привет ему, добрых постояльцев и спокойных ночей на посту зловещего ночного портье. Утро звенело голосами колоколов и птиц, и я пошла на эти голоса, выведшие меня на набережную речки Тронто, поразившей меня несоразмерностью величественных древних каменных арок и ничтожности самой речки:
В это утро город сыграл со мною незлую шутку: я заблудилась, проблуждав на переплетающимся древним улочкам три часа! Надо мною смеялись, как кажется, даже невероятно крупные анютины глазки на клумбе:
Так тебе и надо, - заливались смехом цветочки. Да, так мне и надо, именно так - блуждать часами по бесконечному древнему лабиринту, затеряться в нем совсем, навсегда. К гостинице я, тем не менее, все-таки вышла. Не получилось потеряться навсегда в этот раз.
4. Карнавал
Наша поездка по времени совпала с карнавалом, который жил своей невообразимой жизнью, поражал нас экстравагантными костюмами, оглушал музыкой, умилял разодетыми детьми, вовлекал в круговорот своего веселья. Этот сказочный карнавальный фон еще больше усиливал долгожданное ощущение свободы, создавал настроение истинного праздника непослушания:
Центр карнавального неистовства находился, разумеется, на Piazza del Popolo, растекаясь по узеньким улочкам, соря конфетти, липкими нитями, серпантином. Причудливая атмосфера карнавального веселья стирала последние зыбкие грани между сном и реальностью.
5. Путешествие в Орвьето
Продолжением чудесного сна стала поездка по Умбрии с посещением городов Орвьето и Сполето. За несколько дней пребывания в Италии я уже успела привыкнуть к тому, что древние города располагаются на вершинах гор и скал. Однако, Орвьето забрался так высоко на гору, что добраться туда можно было лишь на фуникулере:
Мистический древний город Орвьето был расположен не только высоко в поднебесье, он стремился вглубь горы, создавая причудливые подземелья, целый подземный город. Одно из таких невероятных подземелий - колодец святого Патриция, вырытый им, согласно легенде, голыми руками. 248 винтовых, покатых ступенек вниз, на дно колодца, через которое перекинут мостик:
А затем - 248 ступенек наверх. Это схождение на дно огромного колодца, пребывание в полумраке, в глубине которого плескалась святая вода, добытая когда-то святым Патрицием, воспринималось многими как погружение в пучину собственного подсознания, на самое дно своей души:
Затем последовали 248 ступенек наверх, к свету и солнцу сознания! Все те, кому посчастливилось выбраться из мистических глубин колодца, сфотографировались на головокружительном фоне Умбрийских равнин, раскинувшихся далеко внизу:
А я поспешила напиться святой воды - спасибо тебе, святой Патриций! - вода из колодца просто потрясающая - чистая, вкусная, насыщающая, настоящая святая вода для усталого путника:
Чудеса, которые приготовил для нас поднебесный город Орвьето, только начинались. Поднявшись уже пешком по старинным улицам, мы вышли на площадь перед Duomo - Собором Орвьето. Ты прав, мой обожаемый Умберто Эко, сказавший, что средневековый Собор - это Библия для неграмотных в камне. На фасаде гигантского Дуомо были воспроизведены в барельефах, фресках, скульптурах сюжеты Ветхого и Нового Завета. Собор высился на площади как метафора Божьего мира, как Божие чудо, как доказательство Бытия Божия. Во Имя Отца, и Сына, и Святого Духа. Ноги мои сами собой подогнулись, колени сами собой опустились на истертые за многие столетия камни площади, ладони прикоснулись к намоленному камню брусчатки:
Перед таким Собором надо бы проводить дни и ночи, смиренно преклонив колени, в тихой сердечной молитве, в праведных размышлениях. Прощай, Собор! На обратном пути я увидела в витрине художественного магазинчика картину современного художника, трогательную и бесхитростную:
6. Сполето
Затем неутомимый синий автобус, ведомый доблестным Марио, повез нас в Сполето. Сполето мне показался городом задумчивым, тихим, Кантовской "вещью в себе". Там нас ожидала встреча с совсем другим Собором. Насколько же разными могут быть два готических собора, насколько непохожими. Собор в Сполето показался мне небесно легким, невесомым, нереальным видением в глубине выложенной желтой плиткой в елочку площади. Небесное видение на грешной земле. Казалось, что Дуомо снизошел до нас, грешных, соткался из прозрачного горного воздуха:
Когда мы покидали загадочный город Сполето, Собор еще долго был виден вдали, паря над городом, пока не растаял, наконец. Быть может, он возвратился в свою Небесную обитель. Никогда не забыть мне тишины и отрешенности Соборной площади, проникновенности фресок и мозаик; даже тихий, сосредоточенный реставратор, окруженный банками с краской, кистями, тряпками - навсегда остался в благодарной памяти.
7. Семинар
Конечно, о самом девятом итало-российском психологическом декаднике нужно говорить отдельно, долго, подробно. Настолько разносторонними, яркими, информационно- и эмоционально- насыщенными были наши ежедневные встречи на via dei Saladini, 16. Невероятно сильное и яркое впечатление оставило знакомство с Габриелой Сорджи, нашей хозяйкой. В.В. Макаров пошутил, сказав, что Бенито Муссолини невинный младенец по сравнению Габриелой. Да, Габриела - личность. Индивидуальность. Сильная, опасная, темпераментная, искренняя, нежная, жестокая. Чудо! Мне довелось переводить одну из ее лекций, и до сих пор я помню то чувство полого стебля бамбука, через который транслируется, льется, стремится ее воля, ее мысли, ее слова, которое я ощутила. Чувство сильное, пугающее и восхитительное. Спасибо, Габриела!
Семинар поразил меня своей насыщенностью, многообразием своих форм, в которых лекция сменялась обсуждением, психологические тренинги перетекали в уроки неистового фламенко и мрачного, страстного танго, которые нам преподали бесподобные антропо-артисты, сотрудники и соратники Габриелы.
Незабываемым стал гала-ужин в кафе Меллетти, наполненный легкостью, раскрепощенностью, общением, знакомством с изысканной асколянской кухней.
Мы с Ниной достойно завершили этот вечер далеко заполночь на площади Арринго, возле фонтанов с морскими конями, из оскаленных пастей которых мы пили чистейшую горную воду, затем исполнили дуэтом весь наш немалый итальянский репертуар, многократно отраженный каменными древними палаццо. И лишь к утру вернулись к себе в гостиницу на rua della Lupa.
8. Кошки
Те немногочисленные кошки, которых мне довелось встретить в Италии, отличались каждая ярчайшей индивидуальностью. Первым мое внимание привлек кот-мотоциклист, уютно устроившийся на сиденье скутера в Асколи:
Вторым был злобный кот из Орвьето, оставивший мне на память несколько кровавых царапин и покусов на руке:
Затем - удивительная, общительная, просто-таки цирковая кошка в Сполето:
И, наконец, древняя, навсегда оскалившаяся римская кошка в фойе гостиницы Cantina dell'Arte, мимо которой я проходила каждое утро и каждый вечер:
9. Велосипеды
Велосипеды в Италии вездесущи. Они припаркованы на каждом метре улиц, на них катаются до глубокой старости. Они поражают своим возрастом и неказистостью - такие не жаль, даже если украдут.
Я велосипедов не крала, только позволила себе сфотографироваться рядом с одним из них. Ну а на другом - с позволения хозяина - с удовольствием прокатилась!
10. Сан Бенедетто дель Тронто
В Сан Бенедетто я выбралась затем, чтобы осуществить свою мечту - окунуться в Адриатическое море. Мечты должны сбываться!
В современном, курортном Сан Бенедетто мое внимание привлекла скромная скульптура, на которой старая рыбачка сосредоточенно и отреченно чинит прорванную, видавшую виды сеть. Я обошла вокруг скульптуры, с чувством невольного уважения к ее вечному труду:
11. Римини
Благодаря тому, что наш авиарейс из Римини был отложен на несколько часов, мы смогли провести целый день в Римини, посвятив его прогулкам, посещению выставки импрессионистов, разным удовольствиям. Меня Римини поразил: ведь это город беспощадного и безумного правителя Сигизмундо Малатесты, соединявшего в своей личности несоединимое: крайнюю жестокость и аморализм с одной стороны, и тонкое понимание искусства и покровительство художникам - с другой. Эта вторая, светлая сторона личности жуткого правителя Римини отразилась в его покровительстве творчеству Пьеро делла Франческа, чудесную фреску которого я видела:
Огромное и на редкость мрачное впечатление оставил мост Тиберия, сложенный из тяжелых каменных глыб в первом веке от Рождества Христова:
Приятным контрастом ему стали милые жилые кварталы, расписанные местным живописцем:
А также крытый рынок с изобильным сырным прилавком:
За день, проведенный на ногах в Римини, я настолько устала, что присела отдохнуть прямо на пол при входе в крытый рынок, рядом с грустной собачкой, ожидавшей своего непутевого итальянского хозяина. От души надеюсь, что хозяин не оставил свою собачку, забрал ее домой:
Так закончилась моя итальянская сказка - волшебная, незабываемая, близкая - и уже недостижимо далекая, непоправимо уходящая в прошлое.
И вот опять я вглядываюсь в мистическую глубину Piazza del Popolo, опять высматриваю свой смутный силуэт в глубине площади, опять протягиваю руку и стараюсь коснуться ответно протянутых из ее тьмы своих холодных пальцев. Я вернусь. Я обязательно вернусь в Италию. Я не послушаюсь предупреждения Осипа Мандельштама, писавшего:
О. Мандельштам, 1933
[ Следующий документ | Предыдущий документ | На главную страницу ]