Перевод с итальянского языка - Ярославцева И.П.
Когда я приобрела Тацита, сиамского котёнка, Ремо сразу же объявил, что «он не хочет иметь ничего общего с этим котом». Мы живём в очень просторном доме, в котором рабочий кабинет отделен от гостиной тридцатиметровым коридором, следовательно, не было никакой опасности, что котёнок может его побеспокоить. Тем не менее, благодаря унаследованной от древних кошачьих предков проницательности, Тацит очень скоро догадался, что его настоящий хозяин не я (хотя я уже подпала под его чары), не слуги (кормившие его и убиравшие за ним), но именно этот молчаливый субъект, не обращавший на него ни малейшего внимания.
Он осуществлял свой хитроумный план обольщения не в местах, предназначенных для еды и игры, но в запретной для него комнате, рабочем кабинете с видом на террасу, где Ремо размышлял и писал. Уверенный в себе, уже не раз убедившийся в своём неотразимом обаянии, целую неделю напролёт Тацит изящно скакал по письменному столу, сворачивался клубком на чистом листе бумаге и даже пытался гипнотизировать Ремо, уставившись на него невинными наглыми глазами. Время от времени они обменивались взглядами, у обоих были голубые глаза, пока наконец, выбрав удобный момент, котёнок, с победным мурлыканьем, вскарабкался на плечо к Ремо. Он был очень лёгким, всего несколько сот граммов серой шерсти с коричневыми подпалинами, и у Ремо не хватило мужества отвергнуть столь бескорыстное чувство. Да, бескорыстное, поскольку в то время как от нас он ожидал еды и бежал на кухню с требовательным мяуканьем, философу он, напротив, просто составлял за завтраком приятную компанию, как самый воспитанный гость. Ремо любил прилечь после обеда, и котёнку было позволено разделять вместе с ним получасовой послеполуденный сон.
При этом, имейте в виду, что кот был ревнив как Отелло. Отвоевав себе право совместного послеполуденного сна (он сворачивался клубочком на подушке), он, видимо, почитал себя хранителем хозяйского сна. Если я входила на несколько минут в комнату, то он приподнимался, как маленькая змея, и яростно шипел, выпроваживая меня вон. Мне оставалось только повиноваться. Никто не имел права нарушать их tète à tète.
Известно, что кошки не любят путешествовать, в истории можно найти многочисленные подтверждения этому, но Ремо очень любил свой дом у моря, где он подолгу жил в разное время года. Тацит всегда ездил с нами на автомобиле, вернее сказать, с Ремо, держа себя с достоинством пассажира, а также сопровождал его в Сори, где находился дом, и расширял, таким образом, свои привилегии. Однако, там был сад, где кот мог проявлять свои природные наклонности, и действительно, каждое утро его можно было видеть на письменном столе хозяина с подношением: обычно это была ящерица. Однажды вечером он притащил мышь и с гордостью выложил свою добычу в центре стола. Раскричавшиеся гости, да и сам хозяин не оценили его приношения, выкинув дохлую мышь за окно к бесконечному удивлению дарителя. Тем не менее, Ремо преподнёс ему изысканный ответный подарок: это было короткое эссе, названное «Мой кот», в котором он упоённо описывал его добродетели и красоту.
Однажды летним днем, спустившись по длинной лестнице, он отправился на море, где у нас есть маленький пляж. Тациту было запрещено следовать за ним, но как только мы пришли, то сразу же обнаружили его там, под хозяйским шезлонгом. Кот опередил нас, спрыгнув с балкона. Солнце немилосердно палило и нам хотелось освежиться в воде, но кот вскоре начал задыхаться. Чтоб помочь ему прийти в себя, Ремо отнес его домой на плече, с несчастной мордой, свисавшей из пляжной сумки.
Наш философ время от времени совершал поездки, в которые он не брал кота с собой. Он летал по делам в Рим, беря с собой багаж. Однажды, открыв подозрительно вздувшийся чемодан, он обнаружил там Тацита, распластавшегося как камбала. С того времени багаж всегда проверяли с особенной тщательностью. Сегодня темпераментные сиамские кошки в моде, однако даже тогда Ремо с нежностью покровительствовал его симпатии к некоему Тоби. Это был кот низкого происхождения, обитавший в доме по соседству, он забирался в наш двор, запрыгивал на нашу террасу, чтобы навестить любезного друга. Этот Тоби был очень хитер, он направлялся прямиком в погреб или на чердак, в то время как Тацит, мальчик из хорошей семьи, терялся там и подолгу не возвращался из этих рискованных походов. В таких случаях на помощь к Ремо приходил Монталеоне, живший напротив нас, а также Карло, специалист по бродячим кошкам, они отыскивали пропащего и на руках приносили его к хозяину. Однажды произошёл совершенно невозможный случай, когда Тоби принялся царапать дверь в кабинет и, не принимая во внимание, что люди не привыкли прыгать с террасы, показал философу как найти Тацита.
Когда Ремо умер, кот месяцами ожидал его возвращения. Он дежурил в коридоре на случай, если хозяин внезапно решит вернуться, но день ото дня становился всё печальнее. Он стал безразличным, несговорчивым, очень сильно похудел. Я переезжала в другой дом, и в суматохе переезда люди, которые укладывали в ящики все книги Ремо, носильщики, выносившие из дома вместе с другой мебелью его кровать и письменный стол, вероятно олицетворяли для кота конец света. Всё было кончено, поскольку он так и не смог приспособиться к новому жилищу, не смог жить в доме, где ничто уже не напоминало о хозяине и через месяц умер. Тот, кто будет внимательно рассматривать фотографию на могиле Ремо, заметит, что вверху, на груди у него пустое пятно, след ретуши. Это работа фотографа, который посчитал, что кот недостоин сопровождать за гробом знаменитого философа. Глупец, он не знал, что этим котом был Тацит.
[ Следующий документ | Предыдущий документ | На главную страницу ]